Князь Владимир - Страница 47

Управляющий подъехал к телеге.

– Госпожа, – прошептал он, – забирайте дочь и бегите.

– Что?

– Тихо. Берите дочь и бегите. Мы постараемся задержать татей, но… сами понимаете.

Взор женщины посуровел. Она отрывисто кивнула и подозвала дочь. Та растерянно оторвалась от своих дел и послушно подползла к матери.

– Разбойники здесь надолго не задержатся и уйдут в лес, потому отсидитесь день в лесу и возвращайтесь на дорогу. Этого, – управляющий кинул кошелек, – вам хватит добраться до дома. Возьмите теплые вещи и еды.

Управляющий подозвал одного из охранников и отдал ему короткое распоряжение. Тот кивнул и поравнялся с телегой, на которой ехала Лианора с дочерью. Оставшиеся всадники встали так, что бы скрыть их от разбойников. Воспользовавшись этим, Лианора подхватила дочь на руку и бросилась в лес, охранник следом.

Караван медленно подъезжал к засаде…

Охрон со злостью пнул валявшего на земле охранника небольшого каравана и полоснул того мечом, хотя этого уже и не требовалось. В этот день все пошло не так: слишком поздно заметили караван и не успели замести следы, а охрана оказалась слишком глазастой; эти охранники неожиданно дали сильный отпор и его люди понесли потери. Особенно защищался один мужик с топором, успел троих зарубить прежде, чем его достали. И тут выяснилось, что в караване никаких ценных вещей и нет. Еда, какие-то вещи, немного никчемного товара. Охрон изрубил все тюки в хлам, но ценнее вещи от этого не стали. Главарь повернулся к одному из своих людей.

– Говоришь, тут еще женщина была?

– Вроде бы с ребенком.

– Значит эти, – он еще раз пнул охранника, – прикрывали их отход. Скорее всего, это жена и дочь купчишки. Если удастся их догнать, то можно неплохо потрясти купца.

– Но…

– Вперед, я сказал, пока следы снегом не замело!!! – теперь пинок достался разбойнику.

Все-таки в этот день Охрону действительно не везло – ну кто мог подумать, что один из охранников каравана отправился сопровождать госпожу? Поняв, что их преследуют, он затаился, а когда разбойники прошли мимо напал. Погибло еще двое из шайки, а Охрон оказался сильно ранен в руку. Преследовать без атамана беглецов никто не стал.

Лианора, отчаянно таща за собой перепуганную дочь, бежала практически ничего не видя перед собой. Отчаяние гнало ее вперед и она бежала… бежала… бежала… Пару раз налетела на деревья, раз семь упала, зацепившись за ветки. Когда последний солдат остался прикрывать их бегство и они с Аливией остались одни, то практически ничего не почувствовала – страшно ей стало только спустя некоторое время. Аливии передался испуг матери, и она тихонько хныкала, но не жаловалась. Лианора, плохо понимая, что делает и зачем, подхватила дочь на руки и бросилась бежать, совершенно не разбирая дороги. Однако долго нести дочь она не смогла и вскоре снова тащила её за руку в лес, подальше от этих разбойников. Только много позже она поняла, что заблудилась. Тут ей стало по-настоящему страшно, хотя и старалась не показывать испуг, чтобы не пугать дочь. Попыталась вернуть по следам, но снег пошел гуще и их быстро заметало. Лианора в отчаянии прислонилась к стволу дуба и наблюдала как следу медленно скрываются под слоем снега. Она устало сползла по стволу на землю, рядом в голос заревела Аливия.

Однако сидеть бесконечно на снегу нельзя. С трудом взяв себя в руки Лианора только сейчас с ужасом поняла, что натворила. Вместо того, чтобы просто отойти с дороги, а потом двигаться ей параллельно, она углубилась в лес и теперь совершенно не представляла, где находится. И то, то что она была до смерти напугана ничуть её не оправдывала – своим страхом она только что погубила и себя и дочь.

– Аливия, доченька, вставай, надо идти, – с трудом сдерживая слезы и стараясь казаться бодрой прошептала она.

– Я не могу, – захныкала девочка. – Я устала, мама!

– Я знаю. Я тоже устала, моё золотце, но надо идти. Надо идти.

Девочка с трудом поднялась и, пошатываясь, двинулась за матерью, которая вела её, как она думала, к дороге. Однако через некоторой время Аливия просто села в снег и больше никакие уговоры не смогли заставить ее подняться. Начало темнеть. Лианора с отчаянием огляделась и, к счастью, нашла вроде бы подходящее дерево, к которому и принесла девочку.

– Я есть хочу, мама, – захныкала та, пытаясь прижаться к матери, чтобы согреться.

Лианора усадила ее под могучий дуб и стала собирать ветки и только тут сообразила, что ей нечем разжечь огонь. От отчаяния хотелось выть и сдержалась она только из-за дочери.

– Надо было хотя бы немного собрать с телеги вещей, – мысленно корила она себя. – Ну что стоило захватить трут и огниво? Что стоило положить хоть немного еды? Только золото… Лианора при виде кошелька, выпавшего из сумочки, которую она лихорадочно перетряхивала в поисках хоть чего-то полезного, рассмеялась, но смех уже через минуту перешел всхлипывания. Золото! Кому оно тут нужно? Разве с его помощью можно развести костер? Можно накормить голодного ребенка? Оно спасет от зверей? Зверей?!

Подумав о зверях, Лианора поспешно поднялась и стала пытаться поднять дочь на дуб. К счастью до развилки было невысоко и вскоре они уже обе устроились на дубе. Убедившись, что Аливия не упадет, Лианора снова зарылась в сумку и наконец нашла небольшой кусок хлеба, непонятно как, попавшего туда. Аливия перестала хныкать и принялась жадно есть.

В лесу темнота всегда наступает много раньше, чем сядет солнце. Прижав к себе и укутав девочку своей шубой, Лианора с тоской смотрела на небо, затянутое тучами и с которых не переставая шел снег.