Князь Владимир - Страница 93

– Я бы изменила несколько строк.

– Да? Ну-ка… – Володя развернул к себе девочку. – Где и какую?

– Ну там, где под венец пошел с другой… – Аливия на секунду задумалась и выдала свой вариант перевода. Володя зачесал затылок, потом согласился, но чуток поправил. Достал лист и стал записывать куплеты, пользуясь придуманной Аливией манерой записи локхерских слов русскими буквами. Потом замер и сунул листок Джерому.

– Пиши ты, мне пригодится потом для запоминания алфавита. Песню-то я наизусть помню. И вообще… спать пора. Кто у нас первый на посту? Вы граф? Тогда разбудите, когда подойдет время. Аливия, ты еще здесь? А ну марш к себе в шалаш и чтоб через пять минут уже спала!

Девочка торопливо поднялась, продемонстрировала свой язык и прежде, чем её успели отругать, нырнула в шалаш. Володя хмыкнул, потом проверил оружие и растянулся на одеяле рядом с шалашом, укрывшись накидкой, размышляя насколько вообще можно доверять всем этим людям, в общем собравшимся совершенно случайно, чтобы пройти опасный лес сразу после этого разойдясь в разные стороны. За графа он не волновался, не похож он на человека, способного ударить в спину. Даже Эндона не опасался. Несмотря на его горячность и вспыльчивость, он готов драться, но на удар в спину не способен. Джером? Пришел, попросился в слуги… и его взял. Филлип… профессиональный солдат, всю жизнь проведший на службе и теперь оказавшийся без сюзерена и теперь едущий в столицу наниматься к кому-нибудь на службу… да уж, этот грабежами заниматься не будет – давно бы стал, захоти этого. Интересная компания, всё-таки подобралась.

На следующее утро Володя первым делом снова проверил оружие, потом с помощью Джерома надел наручи, натянул тетиву на лук и разложил на одеяле, постеленной в телеге стрелы.

– Вчера нам повезло, но сегодня все может оказаться не так хорошо, – пояснил он на общие недоумевающие взгляды. – Рад буду, если ошибусь, но на всякий случай… как у нас говорят: береженого – бог бережет.

После этого все посерьезнели и тоже принялись проверять свое оружие. Даже Аливия собрала арбалет и наложила стрелу. Эндон, увидев такую картину, выпучил глаза и ошарашенно наблюдал за действиями девочки.

– Ты хоть обращаться с ним умеешь? – не удержался он от вопроса.

Вместо ответа Аливия развернулась и всадила стрелу точно ствола небольшого деревца.

– Кнопка, отдай арбалет Филлипу.

– Почему? – возмутилась девочка. – Я умею им пользоваться! Ты же сам меня учил и говорил, что у меня получается!

– Ленка… тьфу блин! Аливия, прошу тебя, отдай. Стрелять по мишеням не тоже самое, что по людям. Незачем тебе учиться убивать, если в этом нет необходимости. Пожалуйста.

Аливия надулась и обиженно протянула арбалет солдату.

– Его светлость прав. Поверь, это не доставит тебе удовольствие. – Филлип принял арбалет и недоуменно его оглядел.

– И научи его им пользоваться, – снова попросил Володя, копаясь в вещах.

Девочка вздохнула и достала новую стрелу, показывая как надо взводить и каким образом вкладывается стрела.

– Странная штука, – заметил Филлип, изучив небольшой арбалет. – Принцип взвода отличается от привычного. Взводится легко.

– Это не боевое оружие, – объяснил Володя. – Слишком слабый бой. Серьезный доспех не возьмет, хотя на близком расстояние все-таки прошибет любой. Я называю его оружием крайнего случая, ну и при внезапном нападении может сыграть роль, если приготовить его заранее. Потренируйся пока.

Володя сел в телегу так, чтобы в случае чего удобно было вскочить и броситься в бой, рядом положил лук и несколько стрел. Граф с Эндоном привычно расположились сзади, а Филлип предпочел шагать пешком. Аливия сидела сбоку свесив ноги и громко распевала вчерашнюю песенку про Луи, постоянно переходя с русского на локхерский. Иногда она останавливалась и задумывалась, а потом перепевала куплет в другом переводе.

– У тебя хорошо получается подбирать рифмы, – удивленно заметил Володя. – Любишь стихи сочинять?

– Не очень, – честно призналась девочка. – Точнее не очень любила. Мне отец специальных учителей нанимал, которые обучали меня стихосложению. Говорил, что это пригодиться девушке, но мне эти занятия никогда не нравились. А тут… словно само собой получается. Я постараюсь и другие твои песни перевести. Можно?

– Да пожалуйста, – хмыкнул Володя. – Я буду только рад.

– Ну надо же! – насмешливо протянул Эндон. – Купец решил воспитать благородную девицу… Ну-ну. Куда тебе освоить это благородное искусство, лучше в лавку свою возвращайся, купчишка.

Аливия на миг замерла и вдруг быстро-быстро захлопала глазами, пытаясь сдержать слезы. Что-либо ответить благородному она не осмелилась, мгновенно вспомнив кто она и кто сидит рядом. С Володей она как-то забывала что он благородный, настолько с ним было легко и просто. Вот и расслабилась и ей тут же указали на место. Вдруг Аливия почувствовала на плече чью-то руку. Взмахом руки смахнув слезы, она обернулась и встретилась со спокойным взглядом Володи.

– Некоторым особо благородным и очень порядочным людям, – объяснил он ей, – доставляет истинное наслаждение унижать тех, кто слабее или ниже их по положению, полагая, что таким образом они возвеличивают себя, ибо других достоинств, которыми можно было бы гордиться, у них нет. Понимая в глубине души это, они всеми силами стараются опустить всех до своего уровня, а лучше вообще втоптать в грязь и потом с высоты наслаждаться мнимым превосходством. Только истинно благородный человек ни словом, ни делом не будет ни перед кем демонстрировать своё превосходство, за него лучше скажут его дела. Тем более он не позволит себе оскорбить даму… кем бы она ни была и сколько бы ей ни было лет. Поэтому сейчас не тебя оскорбили, а попытались опустить до своего уровня. Так что выше нос и не позволяй себя задеть. На таких людей лучше просто не обращать внимания.